Шагал

Марк Захарович Шагал (фр. Marc Chagall; 7 июля 1887 год, Витебск, Российская империя (нынешняя Беларусь) — 28 марта 1985 год Сен-Поль-де-Ванс, Прованс, Франция) – еврейский художник, который жил в России, Франции, Америке и всё же остался еврейским художником, сохранил свою самобытность. Шагал создал собственный уникальный стиль в живописи, а также делал фрески и витражи, разрабатывал театральные костюмы и декорации, иллюстрировал книги и сам писал их. Особенности творчества художника Марка Шагала: Национальное самосознание, бесконечная любовь к изображаемым объектам, родной город Витебск, проглядывающий сквозь любой парижский или иной пейзаж, летающие люди, ставшие одним из символов Марка Шагала, и изображенная в бесконечном множество образов самая большая любовь его жизни – жена Белла. Яркие цвета, игры с законами композиции, образы животных. Самые известные картины Марка Шагала: «Над городом», «Обрученные и Эйфелева башня», «Прогулка», «Я и моя деревня», «Над Витебском» «В нашей жизни, как и в палитре художника, есть только один цвет, способный дать смысл жизни и искусству – цвет любви», – писал Марк Шагал в своей книге «Моя жизнь». Все его картины наполнены этим цветом, как была им наполнена жизнь его. Разговор о Марке Шагале в отрыве от его любви, от тех, кого он любил и кем дышал, перенося это на холст, был бы сухим перечислением фактов. В ожидании любви Моисей Шагал родился в Витебске 6 июля 1887 года в семье приказчика. Мир встретил будущего гения пламенем костра – в городе пылал пожар. Красный цвет он позднее назовет цветом кошмара. Над его продавцом газет, предвещающим войну, небо пылает алым. Отец мечтал, что сын станет хорошим бухгалтером, в крайнем случае – приказчиком. А Шагал рисовал, рисовал, рисовал. Однажды к нему зашел друг, посмотрел на стены комнаты, густо увешанные рисунками, и воскликнул: «Да ты настоящий художник!». Художник… Это слово было будто из другого мира. Мира, который манил к себе Моисея Шагала больше, чем что-либо на свете. Долгие изматывающие скандалы и уговоры привели к тому, что его отдали учиться в Школу рисования живописи художника Юделя Пэна. Очень быстро стало понятно, что ограничиться Пэном не получится – этого мало. Скромность начинающего художника не сковывала. В 15 лет Моисей Шагал искренне считал себя гением. Он полагал, что только Рембрандт мог бы чему-то его научить по-настоящему. Но где ж его возьмешь, Рембрандта? Строптивый, уже точно не получившийся на радость родителям бухгалтером, Шагал выпрашивает у отца деньги и уезжает в Петербург – там Академия художеств, там рай! Реальность отвесила юному дарованию жесткий щелчок по самолюбию. Первый и последний в своей жизни официальный экзамен он завалил. В 1909 году Шагал возвращается в Витебск. Разочарованный, опустошенный, не нашедший того, что искал, и не сумевший примкнуть ни к одной школе. Он пишет об этом времени: «Я бродил по улицам, искал чего-то и молился: «Господи, Ты, что прячешься в облаках или за домом сапожника, сделай так, чтобы проявилась моя душа, бедная душа заикающегося мальчишки. Яви мне мой путь. Я не хочу быть похожим на других, я хочу видеть мир по-своему». В это же время в Витебск из Петербурга вернулась Берта Розенфельд, которая войдет в историю искусства как Белла Шагал. Она мечтала стать актрисой, ей прочили успех. Но серьезная травма на репетиции поставила крест на актерской карьере. Вечная любовь Шагала На момент встречи в Витебске оба считали себя неудачниками. По одной версии, они случайно пересеклись и разговорились на мосту над Витьбой. По другой – встретились в гостях у подруги Берты, Теи Брахман. У Теи была любовная связь с Шагалом, и она позировала ему обнаженной. Именно с нее написана чувственная «Сидящая красная обнаженная». Не столь важно, где произошла встреча, важнее, что она поразила обоих в самое сердце. «Как будто мы давным-давно знакомы и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена», – вспоминал Шагал. Позднее он напишет, что после встречи с Беллой в нем навсегда поселилось ощущение уверенности. Шагал возвращается в Петербург и поступает на курс к Леону Баксту. Он заворожен Бакстом. По некоторым сведениям, Бакст не только взял Шагала в школу, но и оплачивал его проживание в школе, оценив незаурядный талант юноши. Именно Бакст открыл для Марка Шагала персональное «окно в Европу». В 1910 году учитель уедет в Париж, от чего Шагал заранее в отчаянье. «Я бы тоже хотел в Париж», – решается он сказать. Бакст поддерживает эту идею, считая, что в России для таланта Шагала нет перспектив, и помогает ему с переездом. Париж! Безвозвратно исчезает стеснительный Мойша Шагал. Его место отныне и навсегда занимает кудрявый, франтоватый Марк. Позднее он скажет, что только в Париже можно быть художником. Каждую свободную минуту проводит в Лувре: «Легче всего мне дышалось в Лувре. Там меня окружали давно ушедшие друзья». Сам Шагал отмечал, что особенное впечатление на формирование его кисти, помимо Рембрандта, произвели Гоген, Ван Гог, Ренуар, Делакруа. Во Франции Шагал обретает свободу. Он больше не пытается соответствовать никому и ничему. Начинается главное: симфония цвета, поэзия кисти, нарушение всех законов физики и гравитации. Все, кто пытался учить Шагала, отмечали, что ученик из него ужасный. Он не умел учиться, он желал быть только собой и писать исключительно так, как сам хочет. Шагал влюблен в Париж. Впрочем, когда ему хочется особенно отметить, насколько дорог его сердцу этот город, он говорит: «Париж, ты мой Витебск!». На картине «Я и моя деревня» профиль Шагала из Парижа обращен к Витебску. В 1914 году он едет в Витебск на свадьбу к сестре, вскоре за этим следует его собственная свадьба – новая встреча с Бертой не оставила сомнений: это судьба. Марк Шагал написал несколько портретов жены с натуры. И около трех тысяч картин, рисунков, набросков, в которых ее образ так или иначе отображен в летящих женщинах. В 1916 году у счастливых супругов рождается дочь Ида. А тем временем в игру вступают другие силы. Россию сотрясают катаклизмы. Шагал был среди тех, кого новая власть поначалу вдохновила. Ему более не указ напыщенные академики из отвергшей его Академии искусств. Да и социальная пропасть между дочерью ювелира и сыном приказчика рухнула. Захваченный свежими, как тогда казалось, переменами Марк Шагал даже некоторое время занимал пост уполномоченного по делам искусств в Витебской губернии. К первой годовщине Октября Шагалу поручено украсить город. Витебск был опутан бесконечными заборами. Более сотни городских маляров под руководством Марка Шагала раскрасили заборы, стены и все, на чем можно было рисовать. Такого граффити мир еще не видел. Авангард выходит на первые роли, Шагалу кажется, что он нашел свое место. Он организовал в Витебске Школу искусств и пытался в ней преподавать. Затея потерпела крах. Он хотел, чтобы его ученики так же, как он, раскрыли свой талант. А обучение техническим моментам ему казалось слишком скучным. Тогда и возникло противостояние между Марком Шагалом и Казимиром Малевичем. Основатель супрематизма собирался лепить из своих учеников не гениев, а профессионалов. И действительно, через пару месяцев в Третьяковке прошла выставка картин учеников Малевича. Шагалу становилось все теснее. Вместо отринутых устоев появляются новые рамки, за которые не рекомендуется выходить. «Мы наш, мы новый мир построим», абстракционизм и отрицание прежних ценностей правят бал, а Шагал в это время пишет какие-то цветы, женщин, Витебск... Его упрекают в приверженности к устаревшим формам и называют «староватором». Белла все более настойчиво твердит об эмиграции. Шагал с женой уезжают сначала в Москву, затем в Берлин. И наконец, 1923 год – Париж! Здесь он «перекрестит» Берту в Беллу. Он здесь счастлив, успешен, востребован, много пишет. На картинах, как всегда, присутствует Белла и любимый Витебск. Художника находит единственный учитель, которого Шагал признавал, – Леон Бакст, и говорит: «Вот теперь ваши краски поют». Это успех. А в это время Европа сходит с ума. К власти пришел Гитлер. Из Парижа Шагалы уезжают в последний момент, когда город уже оккупирован. 22 июня Германия объявляет войну Советскому Союзу, а Марк Шагал с Беллой видят статую Свободы… В Америке его хорошо принимают, но сердце рвется в Европу. В 1944 году Париж освобожден. Белла торопит с отъездом. За несколько дней до запланированного возвращения ей становится плохо. У нее стремительно развивается вирусное заболевание, и буквально на руках у Шагала его Муза умирает. Вирджиния. Отвлечься не удалось Марку Шагалу кажется, что он никогда больше не возьмет в руки кисть и не прикоснется к холсту. Зачем это все, когда главная героиня его картин и его жизни покинула его? Девять долгих месяцев Марк Шагал не пишет, не спит, не ест и едва дышит. Вытащила его дочь Ида. Сначала она увлекла отца работой над иллюстрациями к написанной Беллой книге воспоминаний «Горящие огни», а потом наняла ему сиделку – удивительно красивую женщину, лицом похожу на ее мать. Вирджиния Хаггард младше Шагала более чем на 20 лет. Вскоре она родила ему сына Давида. В 1947 году Шагал с Вирджинией все же возвращается в Париж. Но очень скоро она, прихватив сына, сбегает с фотографом, приехавшим к ним в дом делать материал о гениальном художнике… Последняя любовь Марка Шагала Если к Белле все искусствоведы относятся с трепетом, то последней спутнице Марка Шагала, Валентине Бродской повезло куда меньше. Вава, как ее называли друзья и близкие, блистала в парижском обществе. Познакомила их снова Ида, стремясь вдохновить отца. В 1952 году Вава стала женой Шагала и заодно – врагом многих искусствоведов. Ее упрекают в том, что она «подмяла» под себя художника и командовала им. В вину Ваве ставят «подрезанные крылья» Марка Шагала. Некоторые исследователи противопоставляют Беллу и Ваву по такому принципу: Белла была музой и вдохновением, а Вава – менеджером. Говорят, что из-за нее Шагал разрушил отношения практически со всеми близкими людьми, зато стал очень дорогостоящим и востребованным художником. Вдова Андрея Вознесенского Зоя Богуславская не согласна с этой версией. Она отмечает, что регулярно бывала у Марка Шагала и Вавы, но не замечала приписываемых жене художника деспотизма и назойливости. А вот окружить гения уютом и оградить от всего, что могло бы помещать его творчеству, Ваве удалось. Сегодня не найти однозначного ответа на то, кем стала для Марка Шагала его последняя любовь. Но, может, стоит прислушаться к словам художника: «Слава Богу, Вава возле меня. Она затмевает своей красотой всех женщин Витебска»? И главное – Шагал снова много пишет, в том числе Ваву. Если фоном для изображений Беллы был их родной Витебск, то Ваву художник изображает в Париже. Чтобы уж точно сомнений не осталось, на портрете Вавы различимы и Эйфелева башня, и Парижская опера. Париж – ты мой второй Витебск, писал Шагал. Возможно, и Вава стала его второй Беллой? «Тебя только вижу, тебя живущую ради меня», – это о второй жене. Так легко и навсегда отменивший законы гравитации на своих картинах, Шагал, чьи люди летают столь же легко, как дышат, умер в лифте своего дома. Оторвавшись от земли. Так, как это умел только он. Автор: Алена Эсаулова https://artchive.ru/marcchagall