Людвиг Витгенштейн

(1889-1951) наиболее яркий представитель философии лингвистического анализа. Его можно считать выдающимся философом XX в. Витгенштейн родился в Вене и был самым младшим из восьми детей. Его четыре брата и три сестры также были талантливыми, в особенности в музыке. В ранние годы у Витгенштейна проявился интерес к механике. Он изучал инженерное искусство в Берлине, а затем в Манчестере (Англия), куда приехал в 1908 г. Будучи студентом, спроектировал реактивный двигатель. В то время он читал «Принципы математики» Б. Рассела и по совету математика Фреге в 1911 г. решил заниматься вместе с Расселом, который в то время находился в Тринити Колледже (Кембридж). Был принят в Тринити Колледж в 1912 г. и провел там пять семестров, очень часто проводя время в дискуссиях с Расселом, Муром и Кейнсом (английским экономистом). В первую мировую войну служил в австрийской армии, был несколько раз награжден за храбрость, но в конце концов попал в плен к итальянцам в южном Тироле. В течение всего этого времени Витгенштейн вел философские записи, многие из которых уничтожил незадолго до смерти, но из них сформировался «Логико-философский трактат». Этот трактат он послал Расселу из лагеря военнопленных в Монте Кассино. После своего освобождения вернулся в Вену, отдал своим сестрам все наследство, полученное от отца, и стал школьным учителем в одной из австрийских деревень. Вел аскетический образ жизни и совершенно отказался от занятий философией. В этот период был глубоко несчастен, иногда на грани самоубийства, и чувствовал полный упадок сил. В 1926 г. Витгенштейн перестал учительствовать и работал некоторое время садовником. Провел два года, ухаживая за домом своей сестры. В это время он познакомился с Морицем Шликом, профессором философии в Венском университете, и другими философами и математиками из Венского кружка, объединявшего логических позитивистов. В результате решил снова заняться философской деятельностью и вернулся в Кембридж на исследовательскую работу. В качестве диссертации на соискание степени доктора философии он представил свой «Логико-философский трактат» (опубликован в 1921 г.), положения которого во многом были созвучны идеям участников Венского кружка. В результате (рецензентами были Рассел и Мур) Витгенштейн получил исследовательскую стипендию в Тринити Колледже. В Вене философия логического позитивизма разрабатывалась под руководством Морица Шлика группой философов, объединившихся в Венский кружок. Члены кружка приветствовали доктрину «Трактата», но Витгенштейн, несмотря на свое близкое родство с их взглядами, не присоединился к кружку. Он уже работал над своими собственными идеями в математике и философии мышления и написал много по этим двум темам. Лекции Витгенштейна в Кембридже, специфические по стилю, содержанию и форме, стали очень известными. Он читал лекции в своей комнате в Тринити, сидя за столом, одетый в рубашку с открытым воротом, фланелевые брюки, кожаный пиджак. Г. фон Вригт в своем биографическом очерке о Витгенштейне писал: «Перед ним не было ни рукописи, ни заметок. Он думал перед аудиторией. Впечатление было такое, что он находился в сильнейшей концентрации внимания. Изложение обычно приводило к вопросу, на который аудитории предлагалось ответить. Ответы в свою очередь становились начальными точками для новых мыслей, ведущих к новым вопросам». Два цикла заметок, которые Витгенштейн диктовал своей философской аудитории между 1933 и 1935 гг., стали известными как «Синяя книга» и «Коричневая книга». Во время второй мировой войны Витгенштейн работал санитаром и лишь в 1945 г. занял место профессора. Через два года он ушел в отставку, считая, что жизнь профессионального философа невыносимо искусственна, и жил некоторое время в Ирландии. В этот период его здоровье значительно ухудшилось был обнаружен рак. Он умер в Кембридже в доме своего врача доктора Бивена 29 апреля 1951 г. Жизнь и личность Витгенштейна распространяли почти такое же очарование, как и его мышление. Многочисленные ученики, друзья и коллеги Витгенштейна отмечали его обаяние, вспыльчивость, магнетизм и блеск. Анекдоты о его музыкальном мастерстве, интеллектуальной яркости и памяти, его оригинальности, резкости, щедрости и эксцентричности содержатся во множестве в воспоминаниях тех, кто встречался с Витгенштейном. Он любил американские фильмы и ходил на них, чтобы отдохнуть от философии. Норман Малькольм рассказывает, что Витгенштейн часто чувствовал истощение от лекций и испытывал к ним отвращение. В своих «Мемуарах» он пишет: «Часто он устремлялся в кино сразу же после своих занятий в аудитории. Как только занимающиеся начинали покидать комнату, он умоляюще глядел и говорил низким голосом: «Может быть, пойти в кино?» По дороге в кинотеатр Витгенштейн мог купить булочку или пирожок с холодной свининой и жевать его в то время, как смотрел фильм. Он стремился к тому, чтобы сидеть в первых рядах кресел, так чтобы экран занимал все поле его зрения и его ум был бы далек от мыслей его лекции и чувства отвращения». В предисловии к «Трактату» Витгенштейн пишет: «Эта книга имеет дело с проблемами философии и показывает, я полагаю, что причина, по которой эти проблемы поставлены, состоит в том, что логика нашего языка понимается неправильно». Он считает, что «Трактат» содержит истины, которые «неопровержимы и окончательны, безусловны» и что в утверждении их он нашел «окончательное решение проблем». В то время как Фреге и Рассел рассматривали логику как науку о законах мышления, Витгенштейн видит ее как форму самой реальности. По его мнению, проблемы философии могут быть решены путем показа того, что структура реальности определяется масштабом значимого языка, задача логики состоит в том, чтобы отражать универсум. Логика поэтому не просто наука среди других наук и наряду с ними, но такая наука, которая имеет абсолютный и окончательный характер. Это основной пункт, из которого развертывается все содержание «Трактата». Факты, которые представляют предложения, по мнению Витгенштейна, являются возможными фактами. Он описывает такие возможные факты как «атомарные», и эти факты делают предложения истинными или ложными. Предложение истинно, если определенные атомарные факты существуют, и ложно, если они не существуют. Логика, таким образом, имеет дело со всеми возможными фактами: логическое изображение содержит возможность ситуации, которую представляет и затем проявляет истинность и ложность по сравнению с реальностью. Истина сложного предложения зависит от истины его элементарных компонентов, за исключением случаев тавтологии, таких, как «дождь идет или не идет», которые истинны при всех возможных условиях, или в случаях противоречивых утверждений, таких, как «дождь идет и не идет», которые ложны при всех условиях. В обоих случаях мы не нуждаемся в проверке предложений на соответствие их реальности. Витгенштейн описывает предложения этики, эстетики, религии и метафизики как «бессмысленные», потому что они используют язык, пытаясь превзойти свои пределы, говорить о вопросах, о которых последнее замечание «Трактата» предлагает молчать, а то, что можно сказать, состоит из предложений естествознания. В конце трактата Витгенштейн пишет: «Правильный метод философии в действительности был бы следующим: ничего не говорить, за исключением того, что может быть сказано, т.е. предложений естествознания, т.е. того, что не имеет ничего общего с философией, и затем тогда, когда кто-нибудь хочет еще сказать нечто метафизическое, демонстрировать ему, что он не в состоянии придать смысл определенным знакам в его предложениях» [6.53). В силу того, что Витгенштейн характеризует этические, эстетические и религиозные рассуждения как «бессмысленные», считается, что он рассматривает эти рассуждения как несущественные и нестоящие. Однако это не так. В письме Полу Энгельману он пишет, что главный смысл «Трактата» был этический и что наиболее важной частью его было то, чего он не написал. Проводя фундаментальное различие между языком естествознания, с одной стороны, и языком этики, эстетики, религии с другой, он охранял последний от какой-либо редакции или перевода в первый. Высказывание Витгенштейна в шестом разделе «Трактата» указывает на то, что он рассматривает этические, эстетические и религиозные рассуждения как бессмысленные в обычном смысле этого термина. В пункте 6.52 он пишет: «Мы чувствуем, что даже тогда, когда на все возможные научные вопросы даны ответы, проблемы жизни остаются такими вопросами, которые полностью не затронуты». А в пункте 6.42: «Это невозможно для предложений этики. Предложения не могут выражать ничего, что является более высоким». Из этих замечаний ясно, что то, что рассматривается в логическом плане как бессмысленное, определяется как «более высокое». В отношении утверждений философии, которые также исключаются из категории выразимых, он говорит: «Мои предложения служат разъяснениями следующим образом: всякий, кто понимает меня, в конце концов признает их как бессмысленные, когда он использует их как ступеньки, чтобы вскарабкаться за пределы их. (Он должен, так сказать, отбросить лестницу, после того, как он вскарабкался по ней.)» (6.54). Десять лет отделяет «Трактат», который Витгенштейн закончил в 1918 г., от возобновления его длительной философской работы. «Философские исследования», опубликованные в 1953 г., ясно свидетельствуют о различиях между ранней и последующей работой. Два периода творчества обнаруживают также и преемственность в проблематике. В «Философских исследованиях» Витгенштейн занимается анализом языка в той же степени, что и в «Трактате», хотя природа этого анализа другая. В то время как «Трактат» по стилю был скрытым и афористическим, «Философские исследования» характеризуются рассуждениями, не обладают очевидной структурой и не содержат предположений об отношениях между языком и миром. Если «Трактат» имеет дело с природой предложений, то «Философские исследования» в основном концентрируются на тех предложениях, которые описывают ментальную жизнь. В «Трактате» Витгенштейн основывает все на идее, что значение и отсутствие значения зависят от формального отношения предложения к реальности. В «Философских исследованиях» значение рассматривается как функция того, как мы используем слова: человеческие цели и формы жизни, в которых человеческие существа пребывают, выступают как то, что дает язык их значениям. Не существует конечного анализа предложений и в логически собственных именах, которые представляют собой имена простых объектов мира. Вместо этого язык рассматривается как естественное человеческое явление, и задача философии в том, чтобы собрать напоминания о нашем актуальном использовании языка, уничтожить загадку, которую он иногда создает. Философия «просто кладет все перед нами и не объясняет и не дедуцирует ничего», ее результаты «являются открытием того или иного куска явной бессмыслицы»; философские проблемы не решаются «ни тем, что дается новая информация, ни тем, что обрабатывается то, что мы всегда знаем» [С. 126, 119, 109]. Витгенштейн утверждает, что «рассмотрение философом вопроса подобно лечению болезни», т.е. философский подход не имеет форму «вопроса ответа», но как и в случае с болезнью, когда проблема трактуется должным образом, она исчезает [С. 225]. В работе «Философские исследования» Витгенштейн разработал теорию значения, которую назвал теорией «семейных сходств». Значение он понимал как способ его употребления в языке. Например, мы выясняем значение слова «игра». Для этой цели можно сравнивать различные игры, выделяя общие признаки, характерные для многих игр. Но это не дает желаемого эффекта, так как у некоторых игр нет определенных признаков, которые наличествуют у других игр. Определенные группы игр могут иметь общие признаки, но зато крайние группы игр вообще могут не иметь ничего общего. По мнению Витгенштейна, подобная ситуация возможна в многодетных семьях, где самый младший и самый старший из детей не похожи друг на друга. На основе этих рассуждений Витгенштейн приходил к выводу, что для всех игр общим является то, что они называются играми. Словом «игра» условно обозначается то, что подразумевается под игрой. Таким образом, это своего рода конвенция, посредством которой мы подвели под определенное слово ряд объектов, фактов действительности. Поэтому становится понятным известное высказывание из «Философских исследований» (разд. 4): «Для большого класса случаев, хотя и не для всех, в которых мы используем слово *значение*, оно может быть определено следующим образом: значение некоторого слова это его использование в языке». Витгенштейн называет употребление языка в нашей жизни языковыми играми. Некоторые из языковых игр имеют дело с практическим использованием знаков и поднимают вопросы об условиях, при которых практическое использование знаков действительно выражается в использовании языка. Витгенштейн подчеркивает, таким образом, способы функционирования языка в нашей жизни. Некоторые исследователи считают, что такая позиция выражает своего рода скептицизм в отношении правил и следования им, но Витгенштейн вероятнее всего подчеркивает просто знание того, как следует придерживаться правил, которые содержатся в поведенческих и практических контекстах и ситуациях. Наше понимание использования выражений в языке предполагает такое знание. В «Философских исследованиях», отвечая на вопрос, «что является целью его философии?», он говорит, что его цель это показать способ, «каким муха вылетает из мухоловки» [С. 309].